В старину умерших актеров хоронили за церковной оградой. Объяснение было простое: лицедей на сцене живет чужой жизнью, примеряет ее на себя и прилюдно изображает (а то и прославляет) чужие грехи. А жизнь на самом деле у него одна, дарованная Всевышним. Стало быть, актер подыгрывает антихристу.

Суровая традиция осталась в прошлом, а предубеждения до сих пор живы. И прежде всего среди самих актеров. Это люди, буквально состоящие из противоречий. Они, даже верующие христиане, вопреки церковному постулату о том, что вера в Бога и оккультные силы несовместимы, отдают себя во власть суеверий и примет — счастливых и несчастливых.

Одно из самых зловещих суеверий — категорически нельзя изображать на экране или на сцене смерть своего персонажа. Только ничего не смыслящий в ремесле человек будет утверждать, что когда актер играет смерть — это хорошо: значит, будет долго жить. Примеров того, как актер сыграл покойника, а вскоре и сам оказался в гробу, предостаточно.

Кинорежиссер Константин Ершов, экранизируя мистическую повесть Гоголя «Вий», даже не предполагал, какую цепочку роковых событий потянет за собой первый советский фильм ужасов. Сначала заболела и категорически отказалась от исполнения «дьявольской» роли Панночки актриса Александра Завьялова — уже после нескольких отснятых эпизодов. Заменившая ее Наталья Варлей, акробатка, выпускница циркового училища, в первые же дни съемок едва не разбилась, потеряв равновесие и вывалившись из летающего по церкви гроба. Дальше — больше. После премьеры картины в 1967 году один за другим стали умирать ее создатели: оператор, режиссер-постановщик, два актера, в том числе исполнитель зловещей роли Вия. Сама же Наталья Варлей серьезно и надолго заболела и прокляла день, когда согласилась заменить благоразумно ушедшую из картины актрису. Несчастья, роковым образом связанные с «Вием», преследовали ее еще очень долго. Ей пришлось покаяться в церкви, получить прощение и, хоть и с опозданием, сделать вывод: нельзя заглядывать туда, куда смертным вход воспрещен.

Неудивительно, что заставить актера сыграть покойника очень непросто. На съемках сериала «Бригада» оператору пришлось прибегнуть к комбинированным съемкам, поскольку артисты, изображавшие погибших братков, категорически не желали ложиться в гробы. Настоящий гроб никогда не выставят и на сцене, даже если он фигурирует в пьесе, — это всегда подобие, как можно меньше походящее на реальную домовину. Вскоре после того как в московском Театре сатиры поставили «Самоубийцу» Николая Эрдмана и в качестве реквизита стали использовать купленный в похоронном агентстве гроб, начались несчастья: внезапно скончались два ведущих актера театра — Андрей Миронов и Анатолий Папанов.

Правда, смерть Миронова молва связывает еще и с исполненной им ролью Дон Жуана, которая у актеров считается приносящей несчастье. В 1979 году, за восемь лет до своей смерти от инсульта, Андрей Миронов впервые выступил в этой роли и получил первое кровоизлияние в мозг. А год спустя, в 1980-м, умер Владимир Высоцкий — как раз в те дни, когда по телевидению шла премьера «Маленьких трагедий», в которых великий бард сыграл всё того же Дон Жуана…

В своих последних режиссерских постановках погибали Василий Шукшин и Леонид Быков: один от пули бандита, другой под гусеницами танка. Оба вскоре скоропостижно скончались.

Есть две пьесы, ставить которые режиссеры не любят, а актеры избегают в них участвовать. Это «Макбет» Шекспира и «Мастер и Маргарита» Булгакова. Строго говоря, последняя — не пьеса, а роман, соблазн перенести который на экран или театральные подмостки велик. Тем не менее поставить его удачно и без мистических последствий удалось лишь Юрию Любимову в Театре на Таганке. А Марк Захаров, чей театр «Ленком», казалось бы, как нельзя лучше подходит для постановки, суеверно от нее отмахивается, помня, что происходило с фильмом Юрия Кары, так и не вышедшим на экраны (в нем в роли Геллы снималась дочь Марка Захарова Александра): «Первый съемочный день… Снимали в интерьере — роскошный богатый буфет, на котором стояло чучело совы. Сразу после удара хлопушки сова спикировала вниз, попав в темечко артиста, потерявшего сознание. Да и сам режиссер попал в серьезную дорожно-транспортную ситуацию, виновником которой был человек по фамилии… Коровин».

В пьесе «Макбет» тоже действуют нечистые — три ведьмы. Говорят, сам автор наложил на нее проклятие. Мировая практика постановки пьесы свидетельствует: почти всех актеров и режиссеров, связанных с ней, преследуют неудачи — вплоть до трагической гибели. Ну а травмы на спектакле обычное дело. Александр Домогаров, к примеру, не так давно пострадал в сцене поединка на мечах. Пьесу поставили в Польше, и актер, несмотря на увещевания коллег, принял предложение сыграть в ней. На втором премьерном спектакле его на «скорой помощи» доставили в больницу накладывать швы на почти отрубленный палец…

Чего еще боятся актеры? Список примет и суеверий длинен, как молитвослов. Категорически нельзя в театре свистеть и грызть семечки, иначе ни зрителей, ни кассовых сборов не будет. Иные измученные безденежьем актеры могут своему коллеге и по сусалам врезать: не забывайся! Большое значение придается нумерологии. Одним театрам успехи приносят лишь четные числа, когда идут спектакли, другим — наоборот.

Скопище поверий — премьера. Заранее о ней распространяться не рекомендуется, и — боже упаси! — никаких интервью. Актерам накануне премьеры нельзя стричься, иначе верный провал. Полученные в день премьеры поздравительные телеграммы — точный барометр успеха. Актеры крепят их к рамкам зеркал в гримерных и каждый день внимательно осматривают: если бумажки быстро пожелтели, значит, у спектакля счастливое будущее. Ну а когда пьеса сходит со сцены и актер в последний раз сыграл в ней, первое, что он должен сделать, вернувшись в гримерку, — это порвать телеграммы на мелкие клочки.

Александр Лыков (Казанова из фильма «Улицы разбитых фонарей»), заканчивая репетицию, обязательно прикладывает ладонь к полу. Ольга Аросева признается, что, выходя на сцену, крестится (и не она одна). Танцор Гедиминас Таранда боится шиворот-навыворот надетых футболок и черных кошек. Кошек, перебегающих дорогу, боятся почти все артисты (кроме разве что Эммануила Виторгана, который говорит, что специально пойдет «испорченной» дорогой, потому что он «иронизатор» по жизни). Зато если кошка забредет на сцену (лучше во время репетиции нового спектакля), успех почти гарантирован.

Актеры-ветераны наставляют молодых еще в училище: нельзя выходить на сцену спиной — отвернутся зрители. В сердцах плюнуть на нее — значит, оказаться в театре инородным телом. Беги в другой. Уронил текст с ролью — на сцене ли, в метро, просто на улице — ни в коем случае не поднимай, а садись на бумаги и срочно припоминай знакомых лысых, не менее трех человек. И плевать, если кто-то сочтет тебя идиотом: удачно сыгранная роль дороже сиюминутного мнения.

Тем не менее в приметы верят не все актеры. Валерий Гаркалин, например, говорит, что, если бы верил, давно бы уже не смог выходить на сцену. Ему вторит и Олег Меньшиков: «Кто верит в приметы, тот не верит в Бога. Раньше что-то было, но с возрастом всё это ушло. Например, если пепельница в гримерной стояла не там, я кидался ее переставлять. Но сейчас как-то глупо об этом даже говорить». А Владимир Машков — о ужас! — совсем не боится умирать на киноэкране: «Отношусь к этому как к какой-то другой части жизни. Как к игре, в которую играешь достаточно серьезно, будь то рулетка, будь то футбол».

Тьфу-тьфу-тьфу…

Подготовлено по материалам сайта smi.ru

• Актёры и мистика — 1
• Актёры и мистика — 2
• Актёры и мистика — 3
• Актёры и мистика — 4
• Актёры и мистика — 5
• Актёры и мистика — 6
• Актёры и мистика — 8
• Актёры и мистика — 9